Рассмотрим пример, приведенный К.Марксом в «Капитале» в главе VIII «Рабочий день»:

«Предположим, что линия а _в изображает продолжительность, или длину, необходимого рабочего времени, равную, скажем, 6 часам. Смотря по тому, будет ли продолжен труд за пределы ав на 1, 3, 6 часов и т.д., мы получим 3 различные линии:

Рабочий день I Рабочий день II

а в с а _в с

Рабочий день III

а в с,

изображающие три различные рабочие дня в 7, 9 и 12 часов. Линия вс, служащая продолжение линии ав, изображает длину прибавочного труда. Так как рабочий день = ав+вс, или ас, то он изменяется вместе с переменной величиной вс. Так как ав есть величина данная, то отношение вс к ав всегда может быть измерено. В рабочем дне I оно составляет 1/6, в рабочем дне II – 3/6 и в рабочем дне III – 6/6. Так как, далее, отношение определяет норму прибавочной стоимости, то последняя дана, если известно отношение этих линий. Она составляет соответственно 16²/3 %, 50% и 100%».[92] Разберем данный пример более детально. Если до увеличения продолжительности рабочий день составлял 7 часов, то при этом положении вещей 6 часов хватало для того, чтобы оплатить рабочему его семичасовой труд. При увеличении рабочего дня до 9 часов капиталист должен будет оплачивать уже не семичасовой, а девятичасовой труд! То есть, вопреки мнению Маркса о том, что линия ав – есть величина данная, этот отрезок неизбежно увеличится с 7 часов до 7 5/7 часа, а отрезок вс увеличится не до 3-х часов, как предполагал Маркс, а лишь до 1 2/7 часа. Таким образом, простое увеличение продолжительности рабочего дня никаким образом не увеличивает нормы прибавочной стоимости, ибо каждый дополнительный час человеческого труда требует дополнительной оплаты. Для того, чтобы отрезок ав в соответствие с доктриной Маркса оставался неизменным, должны произойти такие изменения в оплате человеческого труда, которые полностью изменят величину стоимости единицы человеческого труда, что уже само по себе является нарушением чистоты научного эксперимента и нарушает марксистский принцип научного анализа, именуемый как «при прочих равных условиях», а кроме того, нарушает закон стоимости.

Итак, при простом удлинении продолжительности рабочего дня капиталист никаким образом не выигрывает ни в эффективности использования труда, ни в эффективности использования капитала, но он все равно получает большую массу прибавочной стоимости в день, чем до этого. Удлиняя рабочий день капиталист вынужден затрачивать больший по размеру капитал, выражающийся в виде дополнительных затрат на возмещение износа средств производства и дополнительных затрат на дополнительное количество сырья. Однако, при этом капиталист получает большую массу прибавочной стоимости в день. Как видно из нашего анализа, абсолютная прибавочная стоимость никаким образом не влияет на изменение нормы прибавочной стоимости. Как ни удлиняй или ни сокращай рабочий день – это никаким образом не отражается на эффективности использования труда или капитала.

Кроме того, концепция Маркса о разделении рабочего дня на необходимое рабочее время и прибавочное рабочее время не выдерживает испытания методом «от обратного». Допустим, что в какой-либо стране или на какой-либо фабрике, не суть важно какой, чисто абстрактной производственной единице, продолжительность рабочего дня равна 8 часов. При этом необходимое рабочее время составляет 4 часа, а прибавочное рабочее время, соответственно, тоже 4 часа. Следуя теории Маркса, в течение первых четырех часов рабочий создает эквивалент стоимости собственной рабочей силы, а в течение вторых четырех часов – прибавочную стоимость. Теперь допустим, что в результате каких-то экономических или административных преобразований или в силу других обстоятельств продолжительность рабочего дня в этой производственной единице сократилось до 4-х часов. Теперь, если верить Марксу, капиталист не получит никакой прибавочной стоимости, ибо в течение 4-х часов рабочий создает лишь эквивалент стоимости собственной рабочей силы. А если рабочий день сократится еще больше, то капиталист и вовсе будет иметь убытки. Однако посмотрим на эту проблему с другой стороны. При сокращении рабочего дня наполовину, при неизменившихся условиях труда и производства, наполовину сокращается и потребление труда и капитала, т.е. теперь рабочий день автоматически делится на две равные части: 2 часа необходимого рабочего времени и 2 часа прибавочного рабочего времени, т.к. неоспоримо, что при четырехчасовом рабочем дне потребляется вдвое меньше сырья, вдвое меньше износ оборудования, вдвое меньше требуется затрат человеческой энергии, чем при восьмичасовом рабочем дне. Даже при сокращении рабочего дня до одной секунды, рабочий день разделится на полсекунды необходимого рабочего времени и полсекунды прибавочного рабочего времени. Этот факт говорит о том, что наемный рабочий своим трудом создает эквивалент своего труда и прибавочную стоимость в каждый момент времени, каждое мгновение пока длится процесс труда, каждую долю секунды. В любой, даже самый ничтожный момент времени труд рабочего распадается на необходимый и прибавочный труд, что означает, что не существует деления целого единого рабочего дня на две части: необходимое и прибавочное рабочее время. Если бы таковое деление имело место, то мы столкнулись бы с абсурдной ситуацией, когда любой капиталист-предприниматель может ошибочно рассуждать следующим образом: «Вот эта партия товара была создана в первые четыре часа рабочего дня, а значит – это есть возмещение стоимости потраченного мною капитала и затрат наемного труда, а вторая партия, созданная в последние 4 часа рабочего дня – это есть моя прибавочная стоимость. Если я сначала продам вторую партию товара, то я получу свою прибыль, а, продав затем первую партию товара, я возмещу свои затраты. Но могу поступить и наоборот…» Необходимо всегда иметь в виду, что каждый товар, каждая его единица являются носителями стоимости, а вместе с тем, и носителями прибавочной стоимости вне всякой зависимости от того в какой час рабочего дня они были произведены.