Кризис показал, что обвал курса рубля явился своего рода детонатором взрыва всей системы цен /2/. О том, что стратегия снижения курса рубля влияет на цены, известно. Также известно из новейшей отечественной истории, что шоковая либерализация цен в 1991-1993 гг. привела к резкому снижению курса рубля. Но в российских условиях 1998 г. цены оказались особенно чувствительны к падению курса рубля. Связано это с тем, что российская экономика односторонне ориентирована на импорт и на протяже­нии 1992-1998 гг. его наращивала, в результате чего доля импорта в товарообороте была в 2-3 раза выше, чем предельные значения этого индикатора во многих странах мира (25-30%). При снижении курса рубля для финансирования импорта требуется больший объем рублей. Для того чтобы иметь рубли, продавцы и посредники импорт­ной продукции вынуждены повышать цены. Между этими величинами существуют же­сткие технологические связи, как в производстве любой продукции между ее отдель­ными компонентами.

Применяемая до последнего времени система макроиндикаторов не согласована с микроэкономическими индикаторами. Для хозяйствующих субъектов большее значение имеют неплатежи, недостаток оборотных средств, сроки и проценты за кредит, налого­вые ставки, чем, скажем, такие макроэкономические регуляторы, как темп инфляции, бюджетный дефицит, золотовалютные резервы.

Макроэкономическая среда по-прежнему, как и в 1980-1990 гг., непрозрачна, но полна неожиданностями со стороны действий центра (правительства, парламента, ми­нистерств и ведомств).

В анализе августовского кризиса (1998 г.) обращает на себя внимание неэффектив­ность в условиях России политики МВФ /2,4,8/. Во-первых, правительство, следуя политике Международного валютного фонда, соблюдало рекомендованные им нормативы инфля­ции, доведя ее до достаточно приемлемого уровня - ниже 1% в месяц, что сдерживало рост цен.

Не все зарубежные ученые, специалисты разделяют жесткую линию МВФ на дос­тижение нулевой инфляции. Так, профессор экономики, старший вице-президент и главный экономист Всемирного банка Дж. Стиглиц считает, что «политику, поддержи­ваемую Вашингтонским консенсусом, вряд ли можно считать комплексной, иногда же она способна дезориентировать. Для обеспечения работы рынков нужно нечто важное, чем только низкая инфляция, для этого требуется: действенное финансовое регулиро­вание; политика, направленная на поддержание конкуренции, меры по стимулированию передачи технологий и усилению и прозрачности рынков».

Во-вторых, соблюдался назначенный МВФ верхний предел внутреннего долга, ко­торый, в частности, на 1998 г. был определен в размере 780,9 млрд. руб. Фактически же на 1 июля 1998 г. он достигал 628 млрд. руб., а на 1 октября 1998 г. - 699 млрд. руб. Другими словами, были соблюдены рекомендации Валютного фонда по величине внутреннего долга, но не учитывалась его структура, В отличие, скажем, от США, где основу внутреннего долга составляют долгосрочные государственные обязательства, в России превалировали «короткие» деньги. Это обстоятельство как раз и сыграло роко­вую роль. При первых же симптомах кризиса иностранные инвесторы сняли свои вклады и покинули страну, разрушив всю банковско-финансовую систему.

Хотелось бы обратить внимание на еще одну особенность взрывного по темпам и масштабам проявления августовского кризиса 1998 г. Ранее мы говорили о снижении инфляции. Но мы не сказали о способах снижения инфляции и цене достижения этой цели экономической политики. Часть расходов государства была исключена из системы формирования текущих издержек и цен и через систему продажи долгов (ГКО и т.п.) откладывалась на будущее в расчете на то, что экономика начнет развиваться, соответ­ственно увеличится и доходная база бюджета, что создаст основу для возвращения дол­гов. По существу, в системе внутреннего госдолга мы имеем феномен отложенной ин­фляции, которая стала открытой после обвала курса рубля. Если за январь-июль 1998 г. потребительские цены увеличились на 5-7%, то за август-декабрь - на 70%.

Разумеется, на ухудшение ситуации повлияло низкое качество бюджета, хотя бюд­жетный дефицит также находился на уровне, согласованном с МВФ, - 4,7%. Но оче­видным стал следующий факт: пока мы не будем иметь сквозной системы бюджета, пока не будет эффективного механизма его исполнения и строго целевого использова­ния, а значит, сильной власти, мы будем вновь и вновь наступать на грабли. И в этом смысле МВФ прав: здоровый бюджет - основа решения многих проблем российской экономики.

Советники из МВФ не учитывали другого важного параметра - доли импорта в общем товарообороте страны, которая, по международным правилам, считается безо­пасной для экономики страны, ее платежного баланса в пределах 25 - 30%. У нас же импорт составлял половину товарооборота, а в некоторых регионах достигал даже 80%. На деле это означало, что собственное товарное производство было парализовано на­половину, а другая часть замещалась товарами из-за рубежа. В условиях кризиса, рез­кой девальвации рубля для обслуживания импорта требуется большая масса рублей. Ее можно нарастить тремя способами: увеличением доходов, повышением цен, увеличени­ем эмиссии. Первый путь при правильных решениях может реализоваться постепенно. Поэтому остается увеличить цены и эмиссию. В декабре 1998 г. по отношению к де­кабрю 1997 г. потребительские цены увеличились на 84%, а на продовольствие - более чем в 2,0 раза. Так что кризис был неизбежен, и пик противоречий сформировался в 1998 г. А тот факт, что обвал произошел 17 августа, определяется другими причинами. Скорее всего, ускорили его разногласия между руководителями правительства и Цен­трального банка о путях дальнейшего экономического развития страны.