Удобное географическое расположение, наличие множества международных маршрутов авиационного, морского, железнодорожного и автомобильного видов транспорта, высокий жизненный уровень населения делает Францию привлекательной для иммигрантов как из стран Азии, Ближнего и Среднего Востока, Африки, так и европейских стран с нестабильной этнополитической обстановкой или испытывающих трудности экономического характера, в том числе из Российской Федерации, других государств-участников СНГ и прибалтийских республик. В результате, в то время как другие страны характеризуются высоким уровнем рождаемости и эмиграцией, Франция вот уже на протяжении более 150 лет принимает у себя иностранцев, стремясь таким образом противостоять естественной убыли своего населения. Действительно, многие специалисты сходятся во мнении, что Франции нужны иммигранты. Например, на юге страны виноделы и садоводы жалуются, что не могут привлечь достаточно работников, несмотря на уровень безработицы, превышающий 9%, а статистика ООН указывает на то, что Франции ежегодно необходимо привлекать 1,7 млн. иммигрантов, чтобы поддерживать демографический статус кво. Сегодня об иммиграции говорят еще и как о средстве борьбы со старением нации. Тем временем иммиграционный поток во Францию обретает всевозрастающие объемы. Согласно переписи населения 1999 г. общее число иностранных резидентов, проживающих во французской метрополии, включая 2,5 млн. иностранцев, получивших гражданство Франции, составило 4,3 млн. человек, что эквивалентно 7,4% населения. Для сравнения: доля иностранцев в населении других развитых стран в среднем составляет 4,5%. При этом 1,3 млн. из указанных выше 4,3 млн. человек – это выходцы из Алжира, Марокко и Туниса. Однако, это данные официальной статистики. Согласно же докладу, представленному 2 года назад группой академиков и экспертов (Высший Совет Интеграции), во Франции проживают не менее 4-5 млн. одних только мусульман. Среди мусульман также 350 тыс. иммигрантов приходится на Турцию, 250 тыс. – на Южную Африку, оставшиеся – на Ближний Восток (в основном, это курды и иранцы). Таким образом, каждый 12-й житель Франции является выходцем из мусульманского государства. Одновременно, высокий уровень налогообложения и большое количество административных барьеров в предпринимательской сфере приводят к тому, что индивидуальные налогоплательщики, которые достаточно состоятельны и активны, покидают пределы Франции. Так, уже 300 тыс. французов проживают в юго-восточной Англии, где налоги значительно ниже и гораздо проще открыть собственный бизнес. На эмиграцию населения оказывает влияние и ситуация с безработицей – только у 30% французов до 30 лет есть постоянная работа. Неудивительно, что за последние годы свыше 2 млн. молодых французов уехало в США и Великобританию. А власти, о чем говорят вышеприведенные цифры, чтобы поддержать стабильную демографическую ситуацию, компенсируют этот отток марокканцами и алжирцами. Подобная ситуация еще более усугубляет демографический кризис и усиливает ощущение французами утраты своей «национальности» на фоне постепенно проникающей в страну американской модели бизнеса. Как уже было отмечено выше, Франция нуждается в иммигрантах. Это связано как с ее демографическими проблемами, так и с требованиями, предъявляемыми экономикой на современном этапе. В условиях современной НТР без обмена людскими ресурсами, и в особенности без привлечения их дополнительных контингентов, развитые страны уже не могут обойтись. Привлечение экономических мигрантов в достаточно крупных масштабах все настойчивее требует рынок труда, потребности которого не могут быть полностью удовлетворены за счет национальной рабочей силы из-за их определенной структурной неадекватности. Система же подготовки и переподготовки кадров не обещает требуемых результатов в короткие сроки, тем более, когда речь идет о редких и уникальных специалистах, талантливых ученых и т.д., привлечение которых давно стало эффективным средством мировой конкурентной борьбы. Все это говорит о необходимости проведения «экспансионистской и инклюзивной» иммиграционной политики, т.е. направленной на вовлечение иммигрантов в экономику. Однако фактически ведущим принципом иммиграционной политики во Франции является воссоединение семей, что привело к чрезмерному расширению этого канала иммиграции. В частности, с 1997 г. из 140 тыс. иностранцев, претендующих на получение долгосрочного вида на жительство, 80 тыс. добились успеха. При этом основаниями служили браки с французскими гражданами, дети, родившиеся на территории Франции, личные и семейные связи во Франции. Такой акцент на приеме мигрантов по гуманитарным соображениям привел к формированию экономически нерационального состава иммиграции, в котором преобладают низкоквалифицированные группы населения, не востребуемые рынком. Если раньше люди приезжали во Францию, чтобы работать, а следовательно, в миграционные потоки вовлекались одинокие работники, то в последние годы во Францию приезжали уже их семьи. В связи с этим на первом этапе возрастная структура иммигрантов, характеризовавшаяся преобладанием взрослых и мужчин, отличалась от возрастной структуры остального населения. На втором же этапе непрекращающийся процесс воссоединения семей обеспечивает постоянное расширение возрастной пирамиды: мужская часть иммигрантов стареет (с 1990 по 1999 год число иностранцев моложе 20 лет сократилось на 22%, в то же время число лиц старше 40 лет увеличилось на 15%). Наблюдается также тенденция к уравниванию числа мужчин и женщин-иммигрантов. Иными словами произошло изменение природы иммиграции: из экономической она превратилась в социальную. По мнению многих французов, иммигранты сегодня не источник благосостояния для страны, а лишь потребители социальных благ. Более многодетные, чем французы, они получают больше семейных пособий и пользуются первоочередным правом на дешевые муниципальные квартиры. Проживая во Франции и получая финансовую помощь от различных социальных организаций, обычный марокканец будет получать в 6 раз больше, чем у себя на родине, что значительно снижает для него стимулы к устройству на работу. В то же время, доля иммигрантов в преступности почти в 3 раза превышает их долю в населении. Черный рынок, наркотики, отмывание денег – за всем этим стоят и на этом держатся исламские группировки. Все это порождает конфликты и вызывает недовольство. В 1993 г. во Франции стандартные правила приема родственников были дополнены специфическими оговорками, отражающими особенности иммиграции в страну, а именно формирование крупных диаспор выходцев из стран арабского Востока, имеющих давние традиции полигамии. С тех пор лица, состоящие в полигамном браке, могут пересилить к себе лишь одну супругу и ее детей. Однако в целом, этими действиями не удалось сузить канал семейной миграции. Ситуация усугубляется еще и тем, что тысячи выходцев из Африки, Ближнего Востока и Азии приезжают в страну нелегально. Причем как показывает статистика, однажды попав во Францию, нелегальные иммигранты уже вряд ли покидают ее пределы. В 2000 г., например, из 43793 задержанных нелегальных мигрантов лишь 9230 были депортированы на родину. После безуспешных попыток борьбы с нелегальными иммигрантами власти смиряются с их проживанием на территории Франции и фактически принимают их. Эта неоднозначность и двойственность политики обусловлена еще и тем, что нелегальные мигранты зачастую являются не только правонарушителями, но и одновременно жертвами криминального и теневого бизнеса, страдающими от нарушения своих человеческих прав и потому заслуживающими сострадания и нуждающимися в защите. Особенно ясной острота всех этих проблем стала после проведения президентских выборов 2002 г., когда ультраправый Ле Пен сумел занять на них второе место, делая акцент на том, что во Франции слишком много иммигрантов, у которых, в свою очередь, слишком много детей. Фактически это послужило сигналом о давно назревшей необходимости сменить курс иммиграционной политики. Сигнал был услышан, и уже в сентябре 2002 г. министр внутренних дел Н. Саркози отметил, что «Франции нужны иммигранты, но Франция не может и не должна принимать всех иммигрантов», обозначив тем самым переход к «сбалансированной иммиграционной политике». Однако, как отмечают специалисты, уменьшить количество мигрантов, принимаемых по гуманитарным соображениям, недостаточно для корректировки иммиграционной политики и улучшения ситуации. Несмотря на негативное отношение значительной части местного населения к иммигрантам и сравнительно высокую безработицу роль иммиграции в росте благосостояния общества может быть позитивной при условии пересмотра иммиграционного законодательства для расширения приема категорий тех экономических мигрантов, на которые существует повышенный спрос. Усиление селективности иммиграционной политики благоприятствует въезду высокообразованных специалистов, а также некоторых групп квалифицированных рабочих. Иными словами, необходимо воздействовать на структуру иммиграции и перевести ее из социальной плоскости в экономическую. Эффективное воздействие же на нелегальную иммиграцию могли оказать бы упрощение законного въезда временных работников для заполнения имеющихся вакансий, четкая регламентация условий их труда и, что особенно важно, создание стимулов для возвращения на родину после завершения работы. Среди таковых стимулов могли бы быть депонирование части заработков иностранных рабочих в странах их происхождения и жесткая обусловленность выдачи денежных сумм возвращением рабочих на родину. Таким образом, решение проблемы лежит не только в административных мерах, но и на пути дальнейшего расширения и рационализации легальной трудовой миграции.