С самых древних времен человечество культивировало и развивало мечту о таком идеальном устройстве человеческого общества, о такой экономической формации и политике, где полностью бы отсутствовала эксплуатация человека человеком. Такое общество без эксплуатации существовало в период раннего развития человечества, в период его дикости, в период первобытнообщинного состояния человеческого общества. Люди были фактически равны между собой и друг перед другом как экономически, так и социально. Но с началом разложения первобытнообщинного экономического строя и с зарождением товарных отношений неизбежно возникает дифференциация людей в социальном и в экономическом контексте. Развитие товарного производства все глубже и шире раздвигала рамки этой дифференциации пока, в конце концов, в человеческом обществе не оформились социальные классы. Эксплуатация человека человеком приняла такие беспрецедентно глобальные масштабы, что стала характерной чертой экономической жизни людей. Любая эксплуатация всегда сопровождается насилием различного рода. Это может быть насилие физическое, моральное или экономическое. Но человеческая мысль вместе с рождением эксплуататорских отношений стала создавать в сознании людей мечту о лучшем устройстве общества, о лучшей жизни. Только лишь недостаточная экономическая развитость, недостаточное материальное благосостояние общества не давала этим мечтам реализоваться в реальности. Одними из первых рекомендации о наилучшем общественном устройстве предлагали такие мыслители как Платон и Аристотель. Вершиной их мечтаний, кульминацией их социальных идей была демократическая республика, но, однако, основанная на использовании рабского труда. Эту ошибочность и незрелость мировоззрения в их взглядах на социальную справедливость им можно простить, ибо в их представлении, как и в представлении любого человека их времени и из их общества, раб – это не человек. Плутарх видел общество справедливости, основанное на законах Ликурга – царя, правившего Спартой в IX-VIII в.в. до н.э. Аристотель же считал справедливым государство, построенной на принципах афинской демократии. Так эти великие ученые своего времени понимали принципы социальной справедливости. С развитием производительных сил общества становилось более зрелым и мировоззрение человека, менялся и расширялся его кругозор, менялось мировосприятие, в том числе и восприятие принципов социальной справедливости. Такие изменения в человеческом мышлении нашло отражение в трудах известных средневековых социалистов-утопистов. Один из самых их ярких представителей - Томас Мор, автор популярной книги «Остров Утопия». Он видел справедливое общество в возрождении общинных отношений, он создал в своем воображении такое общество, где все люди трудятся и все произведенные продукты распределяются равномерно среди всех членов общества. В таком обществе, считал Мор, не должно быть никакой собственности, не должно быть никакой эксплуатации человека человеком. Еще один известный представитель течения социалистов-утопистов Томазо Кампанелла, автор «Города Солнца» так же как и Томас Мор, видел высшую общественную справедливость в установлении общинных отношений и в уничтожении частной собственности. Такие идеи были характерны для всех представителей данного направления. Проповедь общины, отмена частной собственности – основные постулаты теорий утопистов. На самом деле, хотя общинные отношения, предлагаемые утопистами, и не содержат внутри своего устройства отношений эксплуатации, но они не отменяют полностью насилие. По мнению социалистов-утопистов, в обществе должен существовать аппарат надзора за неукоснительным выполнением каждым членом общины своих обязанностей. Эти функции должны выполнять филархи, протофилархи и т.п. И на острове Утопия, и в Городе Солнца по замыслу их создателей существует рабство. «Утопийцы не считают рабами ни военнопленных, кроме тех, кого они взяли сами в бою с ними, ни детей рабов, ни, наконец, находящихся в рабстве у других народов, кого можно было бы купить. Но они обращают в рабство своего гражданина за позорное деяние или тех, кто у чужих народов был обречен на казнь за совершенное им преступление. Людей этого второго рода гораздо больше, так как многих из них утопийцы добывают иногда по дешевой цене, а чаще получают их даром. Рабы того и другого рода не только постоянно заняты работой, но и закованы в цепи; обхождение с рабами, происходящими из среды самих утопийцев, более сурово на том основании, что они усугубили свою вину и заслужили худшее наказание, так как прекрасное воспитание отлично подготовило их к добродетели, а они все же не могли удержаться от злодеяния».[114]

Высшим принципом справедливого распределения материальных благ считалось равномерное распределение среди всех членов общества. Воплощение такого принципа, на самом деле, не может не сопровождаться насильственным принуждением к труду. Ибо такова уж человеческая природа, что при соблюдении в обществе равномерного распределения всегда найдутся люди, желающие существовать за счет чужого труда. Как показывает печальная практика внедрения шариковского[115] принципа уравнительного распределения закономерным и неизбежным его итогом станет существование армии бездельников, лентяев и тунеядцев, паразитирующих на труде своих товарищей по общине. При таком положении вещей у трудящихся представителей общины тоже пропадает всякая мотивация к труду. В человеке неуничтожим инстинкт самосохранения. Одним из проявлений данного инстинкта является стремление к меньшему расходованию своей энергии. Крайним его проявлением является банальная человеческая лень. Только полное подавление инстинкта самосохранения способно уничтожить ту категорию лиц, которую принято по праву называть паразитирующими на обществе элементами. Поэтому, в обществах, описанных Мором и Кампанеллой, неизбежно существует аппарат насилия, принуждающий всех членов общества к общественно полезному труду. Труд – это первейшая обязанность каждого члена общества, принадлежащего к общине. Если труд не будет в общине обязанностью, то рано или поздно в такой общине возникнут отношения эксплуатации одних членов общины другими.